Маги Клевера - Страница 12

Вот от последнего заявления Семена замутило. Он как представил, что его сейчас подбрасывать будут, аж зажмурился.

– Товарищ полковник, – комроты очень вовремя продрался сквозь восхищенную толпу, – все в порядке?

– Нет, – Точилинов помотал головой, – мне бы полежать где.

– Понял, – капитан поднял голову. – Р-разойдись! Чего уставились? Филармония у нас по воскресеньям. По местам, мать вашу. Я кому сказал? Командиры подразделений, обеспечить выполнение! Группа обеспечения – ко мне!

Семена уложили на носилки и с превеликим тщанием, прикрывая от всех возможных опасностей, – как же, маг, который Змея сбил, – понесли подальше от переднего края, отлеживаться.

Семен лежал на носилках, смотрел в колышущееся зеленоватое небо, а внутри ворочался комок противоречивых мыслей. Он нашел свой дар, свое призвание. Понял, что он может и должен делать. Звери, магические создания, всё, что можно создать с помощью магии. Это для него, это он сможет. Но в то же время он понял, насколько велика пропасть между ним и теми магами, которые стояли против него. Он ничего не смог сделать против загадочного Хозяина Желтого Змея. Ни-че-го. Зубочистка против танка. И вот тут начинались вопросы. Сотни вопросов. Как, что, почему, откуда? И главное: а сможет ли он противостоять? Линии хальер на глазах оживали, складываясь, наконец, в понятные узоры, манили к себе. Мир, как оказалось, полон мириадами магических связей. От такого обилия информации голова просто переставала думать. Иногда он просто проваливался в какое-то забытье. Ему требовалось время. Он даже не заметил, как оказался в своей палатке. К счастью, командир группы был достаточно сообразителен, чтобы не приставать к нему ни с какими вопросами. Он только поинтересовался, не надо ли доктора, и, получив отрицательный ответ, выставил охрану и оставил Семена в покое. Мозг у Точилинова работал явно с перегрузкой. Теория, полученная на Земле и подтвержденная здесь, начинала проситься наружу, но с жизнью пока не увязывалась.

Легкий звон на грани слышимости все-таки вырвал Семена из прострации и заставил оглядеться. Никого. Он улегся обратно, но звон не уходил. Семен взялся руками за голову и легонько потряс ее, засомневавшись – а вдруг это у него от перенапряга. Нет, звон продолжал отвлекать от мыслей о вечном. Да что ж такое? Он сосредоточился на обретенных линиях хальер, может, там? И вдруг прямо у себя перед носом обнаружил мелкую мошку. Маленький шарик, у которого, кроме крыльев, ничего и не было, висел под потолком. Точилинов моргнул, шарик исчез. Он опять начал разглядывать линии – шарик обрел очертания.

Оп-паньки, Семен сел на кровати, а кто это у нас тут? Он протянул руку: а давай-ка мы с тобой познакомимся. И, как только он коснулся шарика, маленькая злая молния взорвалась у него между пальцами. Боль была такая, что Семен онемел. Разноцветные круги разлетелись по всей палатке, заполнив глаза и голову Семена. Руку он перестал чувствовать практически мгновенно, но боль не ушла, она начала разливаться по всему телу, парализуя органы один за другим. Уже на грани гаснущего сознания, каким-то непонятным чувством он вспомнил. Формула блока. Первое, чему научил их всех Гермес, был узор, отрезающий мага от собственного магического воздействия. Тогда всем было смешно, зачем Гермес гонял их до седьмого пота, заставляя задалбливать формулу прямо в подкорку. Все психологические разработки, помогающие помнить формулу в любых, самых критических ситуациях, были пущены в дело. Теперь Семен понял, зачем.

Боль ушла. Она оставила за собой достаточный шлейф, чтобы Семен мог только лежать на полу, судорожно глотая воздух пересохшим ртом, однако – ушла. Рука по-прежнему ничего не чувствовала, но маленькие иголочки, рассказывающие о том, что жизнь продолжается, взялись за работу, заставляя Семена морщиться. И это было уже почти удовольствием. Точилинов поднял глаза, рассматривая место, где висел шарик. И вдруг заметил. Линия. Даже не линия, а тонкая ниточка, вплетающаяся в естественный рисунок линий природных. Исчезающая, утягивающаяся в никуда. Но – она была. Точилинов, ковыляя на неверных ногах, морщась от боли, подтянул к себе стул и постарался рассмотреть ее. Вот она: маленькая, тоненькая, по-прежнему живая, она старалась затеряться среди остальных, постепенно истончаясь и пропадая. Он протянул руку, стараясь остановить ее, но тут же отдернул. Нет, только не это. Только что ушедшая боль опять встала перед глазами.

«Нет уж, – решил Семен, – один я в этот блуд больше не полезу». С трудом сползши со стула, он уселся и попробовал придумать, что делать. Ответ оказался на удивление простым.

Караульный перепугался до полусмерти, увидев, как полог палатки медленно отодвинулся. Бледный хрипящий маг посмотрел на него безумными глазами, прохрипел: «Солдат, Гермеса мне сюда…» – и рухнул, перестав подавать признаки жизни.

Йенсен примчался через несколько часов. К этому времени Семен уже вполне очухался, выпил чаю и успел поперемигиваться с симпатичной медсестрой.

– Живой?! – генерал-майор влетел в палату, даже не удостоив взглядом вытянувшийся по струнке персонал. – Твою в душу ни маму налево двадцать. Нельзя же так пугать. Фу ты черт…

Он упал на стоящий рядом с кроватью стул.

– Рассказывай, что приключилось.

Следующие две недели были посвящены стандартной земной работе. То есть потрошению пленных. С контрразведчиками, когда они осознали, что всё вокруг них пропитано такими вот мизерными тварюшками, качающими информацию противнику, случились форменные конвульсии. Все оперативные и стратегические разработки были остановлены. Любые наступательные действия – прекращены. Войска перешли к стратегической обороне.